Ян - сирия-ливан-иордания. бейрут-баальбек.

Улица Джимейзи оказалась в опасной близости от нашего отеля - 20 минут пешком, на такси пять. На поверку она действительно оказалась в христианском районе, причем в самом его начале.

- Начале от чего? От центра города? От отеля? От треш-концепт-нуво бара "Маяк"? - задумается неискушенный зритель нашей бейрутской феерии, и получит взвешенный ответ, в исполнении меня.

Ответ меня:

Как я уже отметил, в Бейруте большая часть районов имеет четко выраженные религиозные признаки. Де факто они могут считаться национальными, если бы не один фактор (как говорится, и этот фактор - трактор), что национальность так-то в Ливане одна. Арабы. Просто верят по-разному, что превращает их в совершенно разных людей.

И до начала войны в 1975 году такие районы по религиозному признаку имели место быть, но их границы были смазаны, потому что общество еще было веротерпимым. Большую часть населения столицы составляли христиане, но большинство не подавляющее.

С началом боевых действий в Ливане (которые шли, естественно, в первую очередь, в Бейруте), границы стали четкими. По разную их сторону не осталось ни одного иноверца.

Я к чему клоню - именно тогда и родился знаменитый термин, который фигурировал в большинстве теленовостей крупнейших информагенств мира. Если вы его слышали, то для вас он знаменитый. Если не слышали, то просто знайте, что он знаменитый, и тогда он станет знаменитым точно.

ЗЕЛЕНАЯ ЛИНИЯ. GREEN LINE.



Невидимая черта, которая разрезала Бейрут на две части, западную - мусульманскую, и восточную - христанскую. Она была объявлена нейтральной территорией, на которой, что логично, и шли основные бои между враждующими сторонами. К девяностым годам она представляла собой огромный длинный пустырь шириной метров в четыреста, разрезающий живое тело городской застройки.

Сейчас он потихоньку застраивается, потому что это выгодно - Зеленая Линия находилась в самом центре города.

В принципе, обо всем этом можно было не париться, история-хуерия, ля-ля-ля, три рубля, главное водка, раз-два, кружева, три-четыре, прицепили, и ни о чем не думать, но мне было это важно, я посмотрел несколько карт, где проходила легендарная Линия, вот почему, когда мы наконец-то прибыли на место, я осознал, что мы находимся к востоку от Линии, а стало быть, среди христиан.

И верно, зорким оком оглядев открывшийся нам отрезок улицы Джимейзи, длиной буквально метров в триста, мы поняли, что здесь наш отчий дом. Вокруг вовсю кутили единоверцы.



Джимейзи стрит, или, вернее, Джимейзи Руа (Бейрут сохраняет французскую топонимику) представляет собой два-три квартала баров, кафе, ресторанов, идущих сплошняком. Это весьма редкое зрелище для Бейрута, в связи с конфессиональным делением.

В мусульманских районах вообще ничего нет. Центр города - и нашим, и вашим, шалман-кафетерии встречаются, но не сплошняком, и надо искать. Христианские районы - в основном жилые, и кое-где встречаются зажигательные кварталы, вроде вот этой самой Джимейзи.

Мы как увидели все это в самом сердце арабского мира, так и прослезились.

Был поздний вечер, настроение отличное, на ура, на стадии "Да здравствует Единая Россия!", значит, нам точно надо расслабиться.

Мы использовали тактику "Выжженная земля", отточенную во многих городах планеты. Она же "отступать некуда, позади - Москва", она же "всех убью - один останусь", она же "весь мир у нас в руках, мы звезды континентов".

В общем, заходишь в один бар, тестируешь там некий напиток (оптимальнее всего перед этим спросить бармена - "а что вы лучше всего делаете, родной вы наш?"), потом выходишь на улицу, переходишь её по диагонали в следующий бар, там снова задерживаешься на двадцать минут, там снова диагональ, снова бар, в общем, слава Богу, если улица с заведениями быстро заканчивается.



На Джимейзи оказалось баров пятнадцать, но мы доблестно выдержали испытание. Мы даже начали робко затеивать разговоры с девушками, хотя в начале поездки клятвенно пообещали не делать этого безрассудства.



Хорошо, что улица быстро кончилась.

Но это нас не остановило, и мы повернули назад.

Да, это вам не Сирия. Ливанцы отдыхать умеют.



После знакомств с барменами, прощупаванием ситуации в городе в целом и христианском анклаве в частности, было выяснено, что:

1. Новый год весь квартал будет отмечать именно на этой улице.
2. Мест в ресторанах и барах на вечер 31 декабря нет, потому что на такие алкомероприятия, как Новый Год, добрым людям надо приобретать вакантные места заранее.



Мы не расстроились. Нам вообще насрать на Новый Год, равно как и на другие праздники, у нас каждый день - праздник. Как я люблю приговаривать под шафе, праздник - это состояние души, а не листок в календаре.

На этой мажорной ноте я захватил захмелевшего после десяти баров Евгения (я, на удивление, более менее, уцелел), и мы потопали к автоматически ставшей родной душе - Людмиле из Иркутска, то есть в наш отель. У Людмилы, увы, был перерыв в ее портьешной деятельности, и мы уснули несолоно хлебавши.

Конечно, неискушенный в нас читатель, или просто пошлый человек, сразу заподозрит под этой моей фразой "несолоно хлебавши" какой-то грязный, развратный намек, но это означает лишь то, что он не понимает нас, тонко чувствующих реальность, русских людей за границей. Когда после тысяч верст пути, самолетов, такси, бородатых и усатых людей, грязных, и не очень улиц, свежевыжатых гранатовых соков, следов от пуль на домах, мечетей и древнеримских развалин, так до ломки тела хочется ощутить дар русской, нехитрой речи, без задних мыслей, без подспудного анализа, на чем лучше калякать, на английском или убогом французском, вот так вот просто, без обиняков сказать:

- Добрый вечер, Люся... мы вернулись. Вы чудесно выглядите сегодня, Люся...

Но это все мечты. Люся где-нибудь спит на сьемной хате на окраине города, время далеко за полночь, на респшене какой-то молодой, верткий ливанец, и тут остается последнее: идти спать.

Что мы и не замедлили проделать. Завтра 31 декабря, порядочные люди уже картофан в оливье вовсю хуярят ножичками на столе, и стоят в очередях за Советским Шампанским, а мы тут как конченые люди засыпаем в раздельностоящих кроватях на районе Хамра, поедая по пьяни купленную по пути клубнику. Бардак.



Утром все мысли по поводу того, как положено советским людям отмечать Новый, 2008 год, были взяты назад. Сознание было ясным, нервы - крепкими, мускулы - напряжены.

Мы ведь решили идти в юго-западные, мусульманские районы.

Преувеличением будет сказать, что разница между бейрутскими районами сильно ощутима. Да, она есть, но она выражена в меру. Ну в одних кварталах есть кабаки, в других нет. Ну в других чуть погрязнее. Вот хоть убей, не пойму - почему в одном и том же городе в христианских кварталах - чисто, а в мусульманских - грязно. Вроде и доходы не в разы различаются. И люди-то выглядят одинаково.



Но один хрен - на западе Бейрута мусор валяется на улицах, а на востоке - нет. Я, конечно, богохульник, но в голову автоматически лезут мысли - неужели Аллах запрещает убирать мусор, а Иисус Христос - нет?

В общем, человек я конченый с таким компотом в башке, но другой, как известно, не дадут, скорее отнимут. Пошли мы с Евгением в мусульманские кварталы завтракать.



Конечно, мы могли сделать это во многочисленных кафехах а ля Франсе, что населяют район Американского Университета, но во-первых, это не аутентично, пусть там редкие туристы питаются, а-во вторых, по опыту посещения той же Франсе, с завтраками там совсем туго.

И вообще, совершая прием пищи в мажорных заведениях, даже если у тебя на них есть баблишко, ты не увидишь самого главного - колориту. Они же как везде. Инкубатор. Клетчатые скартери-хуятерти, пиво импортное за три тысячи километров привезенное, наш повар прошел обучение в... наш интерьер разработан Самим... ну и так далее.

Вот почему мы с Евгением позавтракали на бочке.



Всех шеф-поваров и клетчатые скатерти можно на неделю заснуть в жопу, пока мы в Ливане. Мы будем кушать, испытывая колорит.

А это - купить пирожки с бараниной, свежевыжатый сок, и выйти на площадь на бочку, кушая все это. Потом можно сесть на обосанный бордюр, и довольно урчать, наблюдая за происходящим в районе.

Напомним, пока все думают умом, думая, как вступить в воду, не зная броду, русский мужик уже стоит на том берегу и машет рукой. Когда группа алеманнов после сытного завтрака "все включено" выходит в районы, как к туземцам, все обвешанные фотиками - их местные и встречают по одежке - как конченых казлов, сами для себя решивших, что они на неделю погрузились в передачу "В мире животных".

Но когда ты жрешь люля-кебаб на бочке, а потом сидишь на бордюре дороги - для тебя открыты все дороги, даже если у тебя белая, почти как снег, кожа. И нелепая одежда - никаких арафаток, лишь какое-то болониевое фуфло.

А все потому, что люди чувствуют, когда ты к ним относишься с пониманием, а не как к зверькам. Типа я из России, к вам на два дня, пофоткаю последствия гражданской войны среди одержимых религиозных дебилов и домой, в тепло.

В общем, прогулка по юго-западным, мусульманским кварталам Бейрута прошла прекрасно. Мы даже дошли до лагерей палестинских беженцев Сабра и Шатила которые так прославились в 1982 году.

Их смели с лица земли фалангисты (читай - христиане), при вероятной поддержке Израиля.

Искать правых и виноватых в той войне нет никакого смысла, потому что их априори не было. И даже Израиль (как водится в ряде местных кругов) не виноват. Собственно, как и Сирия, которая, согласно ряду мнений, больше всего выиграла в гражданской войне в Ливане. Сабра и Шатила даже читаются и воспринимаются всегда вместе, а не по отдельности. Мы говорим Сабра - подразумеваем Шатила. Говорим Шатила - подразумеваем Сабра. В свое время два этих топонима стали символом агрессии кровавой израильской клики.

Прошло уже 26 лет с тех пор... в общем-то, мне столько же.

Погуляв чутка по окрестным мусульманским кварталам вдоль Зеленой Линии, мы стали собираться к главной цели дня 31 декабря. Долине Бекаа.

Ливан - совсем небольшая страна. Примерно 200 километров длиной на 80 шириной, в среднем. Ярославская область больше. Не говоря уже о монстровой Костромской или Вологодской - тут и Сирия вздрогнет.

Плодородное побережье Ливана с востока ограничивает горный хребет, на котором, собственно, и растут знаменитые ливанские кедры. Из них раньше строили самые лучшие на свете корабли, но достроились и сейчас кедры остались лишь в ряде заповедных рощ и на флаге Ливана.

После горного хребта идет плодороднейшая долина Бекаа - центр ливанского сельского хозяйства. Именно оттуда ведет свои корни наш с Евгением бессменный фаворит и лидер - вино "Ксара".

"Ксара" - довольно известный мировой бренд марочных ливанских вин, но в самом Ливане он продается в ларьках и на бензоколонках. Как говорил Евгений под занавес поездки: - А я никаких вин, кроме марочных, не употребляю!

Долина Бекаа в основном населена мусульманами-шиитами, здесь правит бал их организация - Хезболла, которую так не любил и не любит вышеупомянутый Израиль. Руководит Хезболлой шейх с томным именем Насралла, и основная её цель - оборона интересов шиитов Ливана, и самого Ливана в целом, от посягательств злых, желающих проклятья Ливану, заграничных врагов.

Хезболла - серьезная политическая и военная сила, и в ряде регионов страны, той же долине Бекаа, она заменяет и светскую, и религиозную власть. В Ливане её можно любить, и можно не любить, но уважают почти все.

Штаб-квартира Хезболлы - город Баальбек на севере долины Бекаа. Туда-то мы и собрались

Не потому, что мы испытываем какие-то личные пристрастия к шейху Насралла, или нам так близки идеи ливанского исламского сопротивления, а потому, что волею судеб в Баальбеке находится едва ли не самый величайший архитектурный памятник римскому зодчеству.

Территория Ливана некогда входила в состав Римской Империи, равно, как и земли на многие сотни километров вокруг. Столкнувшись здесь с весьма мощной, не сколько военной, сколько духовной силой, римляне распереживались.

Едва ли не впервые они почувствовали угрозу своему могуществу. Она не исходила от огромных армий, мощных флотов, в общем, всем тем, с чем римляне справлялись на раз-два. Эта сила была неведома римлянам, она заствляла волноваться души не тысяч - миллионнов людей. Эта сила не позволяла людям жить под властью цезарей. Более того, она была вне власти цезарей, она была вообще не во власти людей.

Эта сила называется - РЕЛИГИЯ.

Именно в землях Палестины римляне впервые столкнулись с ожесточенным сопротивлением не с оружиемв руках, нет, они столкнулись с сопротивлением в людских душах.

Давние традиции восточных мистерианских культов, и новоявленный Мессия - Иисус из Назарета, не давали спокойно спать римским прокураторам. Пока души иудеев и всех окрестных племен не находятся во власти цезаря - о сне нельзя и подумать.

Вот почему в первом веке нашей эры римляне приступили к постройке едва ли не самого своего масштабного архитектурного сооружения. Умные люди знали, как можно покорить варваров - не огнем и мечом, но видом Коллизея. Смертные не могут построить Такое - думали варвары, и преклонялись перед небожителями.

У римлян не было много времени. Они торопились. Христанство завладевало Востоком и бросило вызов основе основу римского государства - их пантеону.

На Ближнем Востоке, в сердце своих восточных провинций, они строили огромный комплекс своим языческим Богам - Меркурию, Венере, Нептуну, Бахусу, и конечно, великому Юпитеру. Такого цивилизация еще не знала. По масштабу комплекс должен был переплюнуть Пирамиды.

Это был ответный римский Вызов всему Востоку. Средоточие духовной мощи всей Империи. Сюда из Рима приезжали императоры, чтобы вознести жертвы Богам. Здесь творилась История.

Мы были бы полными дураками, если бы не побывали в Баальбеке. Это самая известная достопримечательность Ливана, хоть, в последние десятилетия, и не самая посещаемая. И от Бейрута всего 90 верст. Там все рядом. Просто религии сменяют друг друга каждые десять километров.

Логично рассудив, что Хезболле мы даром не сдались, перед отправлением я приобрел пакетик пива. Узнали, откуда отправляются маршрутаны на Баальбек. Конечно, из-под какого-то моста на восточной окраине.

Вообще, арабы, при всем уважении, несколько страдают сложностями в ориентации в пространстве. Сколько бы не спрашивали, как куда попасть, или куда нам ехать, сразу возникали трудности. Или покажут не туда, или вообще не покажут, или того хуже, показывают на карте. Карта - это вообще труба.

Причем видно, что люди отчетливо знают, куда надо держать путь, и очень хотят поделиться с лоховатыми иностранцами своими ценными знаниями (а не лишь бы отьебаться, как принято в землях, лежащих севернее). Только вот сказать не могут. Географическая карта для них - вообще особый мир.

Иногда мне казалось, что если я сейчас достану карту флоры и фауны республики Беларусь, местный товарищ и на ней за секунду покажет интересующий нас Бейрутский морской порт. Покажет в районе города Гомель, естественно.

Гораздо хуже, если к обсуждению подключался второй доброволец. Они так- то вообще гостеприимные - только дай помочь. Это-то хуже и всего. После того, как два араба встречаются пальцами на карте, туши свечи. Лучше сразу сгрести ее и бежать, прикрыв ей голову, и с криком "шайтанама!"

К концу первой недели поездки мы с Евгением осознали всю пагубность таких расспросов, и оставили местных жителей в покое, пряча карты при себе.

Как добраться до точки, откуда уезжают маршрутаны на Баальбек, мы узнали на словах. Приехали, естественно, под мост. Там оживленно, рынок, городская окраина, а когда продефилировала местная красотка в фиолетовом, вся площадь затаила дыхание, даже искушенные иностранцы, то есть мы с Женечкой.



Предупреждая вопросы разного рода девочек, мол "а как же вы узнали, что автобус идет туда, куда вам надо? Вас же никто не понимает!". В принципе, в любой стране никакого языка знать не надо, нужно знать лишь название места назначения. Просто нужно быть слегка под шафе, и быть уверенным в своих силах. Ходишь настырно от автобуса к автобусу, и спрашиваешь водителя за водителем: "Баальбек?". Всем интересно, и все пытаются залить какого-то говна в уши, которое ты не понимаешь. Поэтому слушать не надо, те паче отвечать, а нужно дождаться лишь одно - пока очередной бородач на твой лаконичный вопрос "Баальбек?" не кивнет утвердительно головой.



После этого ты спрашиваешь на языке жестов, мол, и почем нынче Баальбек, и на пальцах начинаешь спрашиваешь цену. Потом отдаешь деньги. И все в ажуре. Тебя не кинут. Ты же иностранец, вдобавок под шафе. Такого себе дороже кидать. Как вы думаете, кинет ли водитель автобуса Ярославль - Пошехонье француза? Нет, не кинет. Потому что водитель автобуса Ярославль - Пошехонье боится всего ему непривычного и нового, например, француза, французского языка, и Франции. Это в худшем случае, а в лучшем он - порядочный человек, который, даже зная по-французски лишь "шерше ля фам", будет очень стараться заблудшему в недрах Ярославщины галлу-агалу помочь добраться до искомого Пошехонья.

И так везде, причем в других странах процент порядочных людей как правило выше, чем у нас, и тем более, в арабском мире.

Естественно, мы не волновались, а лишь купили еще пиваса в христианском ларьке. Погрузка осуществлялась под бдительным надзором армии Ливана, посты которой стоят на каждом перекрестке. Армия Ливана - испокон веков слабое образование, которое чуть что расходится по домам, или в свои народные ополчения. Авторитет ее был всегда невысок, но служить то надо.

Именно поэтому, и только поэтому, Евгений остался безнаказанным, когда корчил рожи, позируя на фоне патруля.



А я - употребляя напитки в общественном месте.



Тронулись. Едем. В незнании языка есть и свои минусы - водитель при погрузке нам прочитал чуть ли не трактат Маркса, но мы все пропустили мимо ушей. Перевалили мы значит первый горный хребет, доехали мы до христианского анклава, города Захле, это юг долины Бекаа, там нам водитель жестами дал понять, мол, проваливайте из моего кадиллака. И поручил нас какой-то девушке в хиджабе.

Вылезли на развязке, девушка перевела нас на другую сторону, ну прямо как пионеров, и втроем мы дождались следующей маршрутки, идущей на север. Девушка там что-то сказала, и денег с нас так и не взяли. Черные люди какие-то, мы же были готовы заплатить, надо было драть три шкуры, мы же все равно бы ничего не поняли. И что за народ. Прямо как нерусские.

Ехать совсем недалеко, километров тридцать... За окном замелькали желтые флаги Хезболлы... солдат армии Ливана на всех перекрестках больше невидно... кругом зелень плодородной равнины Бекаа, совсем рядом - горы, они с трех сторон подступают в городу. А город - вот он, рукой подать.

Греки называли его Гелиополис, Город Солнца. Духовная цитадель римлян две тысячи лет назад, и духовная цитадель ливанских мусульман-шиитов в наши дни. БААЛЬБЕК.

Вечер, 31 декабря. Совсем близко виднеются огромные колонны храма Юпитура - рукой подать. Закат. Кровавое солнце садится за горный хребет на западе, у нас в распоряжении дай Бог час-полтора. Что же ты медлишь, друг Евгений? Идем же, идем...